Монеты не так уж редко оказываются героями книжных историй. Но, чаще всего, речь идёт о невероятно ценных монетах. Да им почти всегда отказывают в главной роли, отдавая первый план тому, в чьих руках они оказались. Совсем другое дело, если вспомнить небольшую повесть ‘Динь-Даг’, вышедшую из-под пера Евгения Степановича Коковина.
Великий путешественник
Именно так характеризует себя главный герой повести — новенький блестящий пятиалтынный. Мы узнаём о нём, когда он оказывается между жизнью и смертью, готовясь превратиться в декоративный элемент по планам маленького Володьки..
‘- Звезда на доме будет серебряная! Звезду я сделаю из деньги!
В комнате стоял отцовский маленький слесарный верстак. К верстаку были привинчены маленькие слесарные параллельные тиски. Виталька развел губки тисков и зажал в них монету.
— Ай! — взвизгнул Динь-Даг. — Больно!
Но Виталька не обратил никакого внимания на жалобу Динь-Дага. Он вытащил из ящика трехгранный напильник и приготовился пилить. Он провел по монете углом напильника один раз. Появилась заметная царапина.
— Дзи! — отчаянно пропищал Динь-Даг. — Больно!
Вошел отец и, увидев, чем занимается сын, наставительно сказал:
— Вот это не дело, Виктор! Деньги государственные, советские, и портить их запрещено законом’.
Покинув Витальку, Динь-Даг отправляется путешествовать. Следуя за ним, мы узнаём не только о нравах того времени, но и о существовавших тогда ценах. Например, именно монетой пятнадцатикопеечного достоинства до реформы оплачивали телефонный разговор по городу (с 1961 года эту роль возьмёт на себя двушка). Заодно читатель понимает, по каким таинственным местам странствуют деньги.
‘Если вспомнить, то после Монетного двора, где Динь-Даг родился, он столько повидал, что ему мог бы позавидовать любой искатель приключений. Бывали ли вы, например, в могучем, как Илья Муромец, сейфе государственного банка? А вот Динь-Даг там побывал дважды. Он перезнакомился с другими монетами, с ключами в карманах, лежал в клетке магазинной кассы с другими пятиалтынными, видел дамские сумочки, кошельки, портмоне и бумажники’.
Однако коллекционер монет уже на первых строчках задастся вопросом: ‘А что за год обозначен у Динь-Дага на реверсе?’. Практически с полной уверенностью можно сказать, что это тысяча девятьсот пятьдесят седьмой.
15 копеек 1957 года
Это обычный пятиалтынный из мельхиора весом в 2,7 грамма и диаметром 19,56 миллиметра. Почему же именно 1957 год должен быть на его оборотной стороне? Мы можем провести небольшое расследование, внимательно замечая обстоятельства в описании монет. К примеру, оказавшись в зарубежном нумизматическом магазине, Динь-Даг тут же заинтересовывает именитого западного коллекционера.
‘Но вдруг его взор задержался на Динь-Даге. Советские пятнадцатикопеечные монеты у доктора, конечно, были. Ван-Уика заинтересовал год чеканки монеты. Пятиалтынного выпуска такого года у доктора не было. И он приобрел Динь-Дага для своей коллекции’.
Учитывая, что пятнадцатикопеечные монеты образца 1935-1957 большой редкостью не являются (исключение, пожалуй, составляет 1942 год, но тогда Динь-Даг давно бы утратил лоск и блеск), выведем, что монетка должна быть одного из последних годов чеканки. ‘Некоторые монеты прожили на свете уже по тысяче и больше лет, а некоторые были отчеканены в 1960 году’, — прочитаем мы во втором издании повести, определив текущий момент происходящих событий. Но монет данного типа ни с датой ‘1960’, ни с датой ‘1959’, ни с датой ‘1958’ уже не чеканили. Следовательно, первейший кандидат на число, указанное на реверсе — именно ‘1957’. Да и смышлёный Виталька по ходу развития сюжета не интересуется у отца: ‘Как так, папа! В гербе СССР 15 лент, а на монетке лишняя!’ С пятнадцатью витками ленты в гербе известны лишь монеты 1957 года (для пятиалтынных этого года перепутки со старым гербом не выявлены).
Вот чего мы точно не можем определить, вчитываясь в строчки, так это какой разновидности был реверс Великого Путешественника. Пока их каталогизировано всего два. На ‘Шт.А’ мы увидим широкие боковые листья дуба, причём левый из них будет близко к канту. ‘Шт. Б’ располагает узкими дубовыми листьями сбоку, и левый из них расположен дальше от канта, чем предыдущий вариант. Думаю, что и автор, придумывая Динь-Дага, вряд ли подозревал о мелких особенностях его реального прототипа. Подтверждение, что события повести происходят в 1960 году, мы получаем в финале повести, когда Витальке объясняют, что уже на следующий день эти пятнадцать копеек выходят из обращения. ‘Завтра Новый год! — сказал отец. — Ну что ж, ты можешь своего Динь-Дага сохранить на память. Пусть он станет началом твоей коллекции монет’.
Набор монет 1957 года, вышедших из обращения
Интересным совпадением можно считать, что коллекционными перспективами номиналов, покинувших оборот, озаботились даже на государственном уровне. Видимо, переплавка практически не попавшего в обращение тиража 1958 года ещё долго мучила чью-то душу вопиющей бесхозяйственностью. Поэтому мелкие номиналы от одной до трёх копеек остались законным платёжным средством ещё на тридцать лет. Но удалось пристроить и часть монетных знаков, переехавших после реформы 1961 года в хранилища Госбанка.
Перед нами набор Банка внешней торговли СССР, куда входят монеты, изымаемые из обращения с 1-го января 1961 года. Вернее, на обложке абсолютно правильно написано ‘изъятые’, так как по слухам комплектация таких наборов произошла лишь в конце 1964 года. В планах государства была расширенная реализация этих монет через зарубежные отделения Банка Внешней Торговли по фиксированной цене в 3,8 доллара. Нельзя сказать, что интерес к монетам СССР у зарубежных коллекционеров бьёт все рекорды, поэтому часть наборов постепенно вернулась на Родину, где их востребованность значительно выше. В наборе представлены все четыре номинала, покинувшие оборот. Это не специальный чекан. Набор комплектовался обычными тиражными монетами. Для придания им коллекционного вида монеты прошли химическую обработку. Так как тираж набора невелик, редкой монета 15 копеек 1957 года будет только в его составе.
Отклонения от нормы
‘Виталька показал сестре Динь-Дага, но она лишь пожала плечами и сказала:
— Подумаешь, пятнадцать копеек!
— Да ведь это Динь-Даг, — возразил Виталька. — Видишь, зарубина. Эту зарубину я сделал. Он путешествовал, путешествовал, а теперь опять вернулся к нам’.
Для того, чтобы отличить главного героя повести от миллионов точно таких же монет, автору пришлось придать ему особую примету. Правда, в глазах любителей ‘UNC’ Динь-Даг вмиг утратил цену, так как получил механическое повреждение, но это не помешало ему стать первым экземпляром коллекции Витальки.
А вот монета, которая из-за своей непохожести на остальные, в обороте задержалась бы крайне недолго. Это бракованный экземпляр с односторонним чеканом. Смутный отпечаток герба на лицевой стороне подтверждает, что это не банальная работа напильника или прочее ручное вмешательство. Западный нумизмат ‘доктор Ван-Уик’ сразу заинтересовался бы столь явным браком, так как подобные монеты очень редки. Но ни одна из них не смогла бы стать героем весёлой повести, в которой требовалось бы отразить приключения самого обычного пятиалтынного.
Книга о приключениях пятнадцатикопеечной монетки пережила уже несколько изданий. Несмотря на то, что эпоха, когда в городах стояли телефоны-автоматы, разговоры через которые оплачивались подобными монетками, давно минула, повесть остаётся актуальной, так сумела ярко и чётко, как фотография, представить детали этой эпохи.